(потягиваясь)

Как-то на днях я обещал рассказать про "Трех сестер" чеховских. Конец года, все такое, надо обещания выполнять.
Чехов автор был совершенно замечательный - и масса мелких нюансов сейчас уже не читается - а для современников они был вполне себе понятны. То же касается и города, где происходят события пьесы.
Не надо говорить мне про Пермь и сестер Циммерман - это все замечательно, но в пьесе описана вовсе не Пермь.
Если внимательно вчитаться в текст - зацепок там уйма.
Во-первых, это губернский город - сиречь центр губернии. Во-вторых, "Город наш существует уже двести лет, в нем сто тысяч жителей" (разумеется, надо понимать, что сто тысяч здесь в пределах плюс-минус десять тысяч). Ну и, разумеется, кроме артиллерийской бригады, в городе нет других воинских частей - "Вот сегодня уйдут военные, и все опять пойдет по-старому." Со временем действия тоже вполне понятно - в последних двух действиях обсуждается перевод бригады "куда-то далеко. Одни говорят, в Царство Польское, другие - будто в Читу." Это 1900 год. когда в связи с Китайской кампанией пошли массовые переброски частей по Империи.
Ну-с, исходных материалов более чем достаточно.
Итоги переписи 1897 года вполне доступны в сети - и под "стотысячный губернский город" (с поправкой на +3 года) подпадает, пожалуй, пять городов - Нижний, Самара, Воронеж, Тула и Астрахань. под "двухсотлетний" формально подпадает Самара, получившая статус города лишь в 1688 году. И - да, действительно, с военными была в городе напряженка. Ну а что вы хотите - город в глубоко тыловом Казанском военном округе. Отец Прозоровых "получил бригаду" и перевелся туда из Москвы - то есть, будучи дивизионным командиром в одной из гренадерских артбригад - был вынужден "лампасов ради" ехать в скучное захолустье.
...а знаете, что будет дальше? Ольге в самом начале пьесы двадцать восемь - к концу идет тридцать второй (это в 1900-м, напоминаю). Через десять лет эта учителка сорокадвухлетняя, замотанная и уставшая - проснется одним прекрасным утром. Оррружьем на солнце сверкая, пааад звуки лихих трррубачеееей... Да, в 1910 году в Самару переведут из Калиша блестящих гусар - и не каких-нибудь красноштанников, а "черную легенду", "гусар смерти" - Александрийский полк. ...и Ирина вернется домой - и позабудет своего Тузенбаха, и влюбится без памяти в какого-нибудь красавца-ротмистра. Ну а про Машу и говорить нечего.
И исчезнет та артбригада из их памяти, как сон, как утренний туман.
Соленый вызовется добровольцем на Японскую - и героически умрет под Ляояном или Мукденом.
...а Вершинин погибнет в Восточной Пруссии, пытаясь спасти пушки.
Погибнут они оба быстро и нелепо, как всегда у Чехова.

Такие дела.

Итоги года

Остался один день, ничего за это время не произойдет - так что можно смело подвести черту.
Я жутко не люблю этого - но на сей раз все-таки изменю привычке.
Год, господа присяжные заседатели, был охуенным. Вернее, не так. Он ОХУЕННЫЙ. Причем масштаб таков, что мировой финансовый кризис на этом фоне выглядит обосравшимся клопиком.
И не пойте при мне вы песен Грузии печальных, не говорите мне про високосный год - это фигня и отмазка, чтобы скинуть свой головняк на покойного Гая Юлия Цезаря. Или вы думаете, что в до-високосную эру говна в жизни было меньше?
Э, нет, господа присяжные заседатели, э, нет.
У меня прекрасно все и всюду - детализировать вовсе не собираюсь, увольте - часть интересна одному кругу лиц, другая - другому, третья вообще не касается почти никого, ну а все вместе может заинтересовать... Ну да Бог с ними.
Ах, господа присяжные заседатели! Сегодня днем я шел про грязной снежной каше, в которую превратили Москву ее жители, а сейчас снова выпал снег - и из моего окна видна картинка совершеннейшим образом шмелевская - чистый белый снег. фонари, иссиня-розовый московский вечер. И мнится мне, господа присяжные заседатели, что новый год будет ничуть не хуже - чует мое сердце, что он будет прекрасен и удивителен, и непредсказуем, пожалуй. И - да, он будет ОХУЕНЕН.