К теме дня

Я, безусловно, Негодую по поводу задержания Багирова и желаю ему всех и всяческих благ. Безотносительно тараканов в голове, я считаю этого человека своим другом – а это само по себе —.
Тем не менее, не могу не отметить, что событие само по себе было предсказано задолго до – и, замечу, Классиками.

В три часа ночи строптивый потомок азербайджанских туркмен ступил на чужой заграничный берег. Тут тоже было тихо, темно, здесь тоже была весна, и с веток рвались капли. Великий контркультурщик рассмеялся.
– Теперь несколько формальностей с отзывчивыми молдавскими депутатами – и путь свободен. Я думаю, что две-три медали за спасение утопающих скрасят их серую пограничную жизнь.
Он обернулся к российской стороне и, протянув в тающую мглу толстую котиковую руку, промолвил:
– Все надо делать по форме. Форма номер пять – прощание с родиной. Ну что ж, адье, сраная Рашка. Я не люблю быть первым учеником и получать отметки за внимание, прилежание и поведение. Я частное лицо и не обязан интересоваться силосными ямами, траншеями и башнями. Меня как-то мало интересует проблема инновационной переделки человека в ангела и вкладчика Сбербанка. Наоборот. Интересуют меня наболевшие вопросы бережного отношения к личности одиноких миллионеров…
Тут прощание с отечеством по форме номер пять было прервано появлением нескольких вооруженных фигур, в которых Багиров признал молдавских пограничников. Великий контркультурщик с достоинством поклонился и внятно произнес специально заученную фразу:
– Траяску Романиа Маре!
Он ласково заглянул в лица пограничников, едва видные в полутьме. Ему показалось, что пограничники улыбаются.
– Да здравствует великая Румыния! – повторил Багиров по-русски. – Я старый писатель, бежавший из московской ГэБэ! Ей-богу, еле вырвался! Приветствую в вашем лице…
Один из пограничников приблизился к Багирову вплотную и молча снял с него меховую тиару. Багиров потянулся за своим головным убором, но пограничник так же молча отпихнул его руку назад.
– Но! – сказал контркультурщик добродушно. – Но, но! Без рук! Я на вас буду жаловаться в Сфатул-Церий, в Большой Хурулдан!
В это время другой пограничник проворно, с ловкостью опытного любовника, стал расстегивать на Багирове его великую, почти невероятную сверхшубу. Контркультурщик рванулся. При этом движении откуда-то из кармана вылетел и покатился по земле большой дамский браслет.
– Бранзулетка! – взвизгнул погран-офицер в коротком пальто с собачьим воротником и большими металлическими пуговицами на выпуклом заду.
– Бранзулетка! – закричали остальные, бросаясь на Багирова.

(с) Ильф & Петров при моей легкой доработке

Опубликовано в Журнал Старого Ворчуна. Вы можете оставить комментарий здесь или в основном блоге.